Название вершины и почти все имена участников изменены. При восхождении ни один палец пострадал. Любое совпадение с реальными событиями не является случайным.
Даже хз с чего начать… Давайте начну с того, что Крэш и Эдди, решили запереть на пик «Восхитительных молодцов» бутылку шампанского (есессно в стекле), только последний об этом пока еще не знал.
Альпинизм — коллективный вид спорта, особенно для тех, кто не закрыл второй разряд. И если ДО третьего разряда все ходится «ногами», то третьеразрядники обречены на муки сквозь смех и слезы, ибо отделения набираются, преимущественно, рандомно, не взирая на стамину и скилы кандидатов. Вот и наше отделение, как уже догадался наш дорогой читатель, не было исключением. Итак, знакомьтесь:
Эдди — завсегдатай всех приключений, попаданец во все тяжкие и лучший страхующий на свете. Вменяем и хладнокровен 24/7. Старинный друг Крэша. Всеми силами старается не дать последнему угробить их обоих.
Крэш — начинающий лазун, жаждет на любом восхождении попасть в забойщики, но первым никогда не вызывается. Редко вменяем, но в экстремальных ситуация собран и внимателен. Старинный друг Эдди и потому страховку своей тушки доверяет только ему. По совместительству — автор данного текста.
Прокопий — прибывший из не очень далекого края инструктор отделения. Не смотря на то, что неместный — пару раз всё же бывавший в районе проведения настоящего УТС . Очень веселый, пока еще молодой человек, с внешностью карыма и выносливостью лося.
Борюндер — интеллигентный представитель крайневосточного альпинизма. Слегка пухловат, улыбчив, дорбродушен, несколько манерен и эмоционален.
Пумба — дама, чуть более чем среднего телосложения, найденная и воспитанная инструкторами центральной России, но это не точно. Весьма эмоциональна и грубовата.
Тимон — представительница братской нам федерации, девочка-дюймовочка. Классический представитель летних западно-саянских третьеразрядников. Не знаю, как она выжила во всей этой истории, я бы на ее месте вскрылся или упал на клюв ледоруба грудью еще на ключе маршрута.
Жора Питерский из Урюпинска — краса и гордость Урюпинской федерации альпинизма. Сильный спортсмен. Спокоен как удав, вынослив как конь, быстр как диарея, технически грамотен. По воле случая — жертва обстоятельств.
Так, пока не началось — данная история не преследует цели унизить, высмеять кого-либо или посадить на божничку. Данная стена текста натоптана исключительно для мотания на ус читателями, а так же — сохранения данного приключения в анналах местечкового альпинизма.
Крч, был конец кастрычника — начало листапада. Погода — вздрыжне, от рюкзаков ноги колесом, подошвы — вибрам, в общем всё как любим.
— Крэш, джет берём?
— Да не. Мы ж шустренько — одна нога тут, другая тоже здесь.
После утреннего сбора у инструкторской палатки и пересчета поголовья отделение рвануло заре на встречу. Так как автор данных строк ходит медленно, то всегда плетется сзади, делая вид, что подбирает павших и следит, чтобы никто не отстал (берите на вооружение, не благодарите). Во время тренировочных выходов и открывашечного восхождения уже были прикинуты тайминги на подход. На первой контрольной точке было +15 минут, на второй уже +25 минут. В общем стало понятно, что наше отделение особо никуда не торопится.
Рассветом и не пахло, как вдруг, из-за поворота, показалась вереница налобных фонарей топающих навстречу. Это была группа ушедшая раньше нас на 3Б. Оказалось у них там поплохело парочке ребят и потому было принято решение развернуть всё отделение. Естественно далеко не все были рады такому повороту событий и инструктор развернувший отделение попытался хоть как то исправить карму. Протискиваясь по узкой тропе он подошел к Прокопию
— Слушай, парень у меня есть, заряженый, сильный, ловкий и умелый. Жалко его. Шел на тройку и такой облом. Возьми себе, а? Вы же тоже на тройку, ну пусть и не на Б, но на тройку же. Парень классный, не пожалеешь.
Так Жора, на свою беду, перекочевал в наше отделение. И наш дружный коммунальный паровоз, продолжил свой путь.
Светало, мы выходили к какому-то озерцу. Передо мной шла Пумба и шпыняла Тимона, на что та периодически оборачивалась и тактично огрызалась. Поравнявшись с барышнями — поинтересовался: «Что у них тут, сопсно, происходит?».
Пумба: «Она мне веревку не отдает!»
Тимон: «Да я донесу!»
Пумба: «Да она еле идёт!»
И действительно, вид у Тимона был взмыленный. Оно и понятно. Веревка не пуховка, да и у всего отделения шаг — у нее пятнадцать.
Я: «Давай веревку»
Тимон: «Да донесу я!»
— Я тебя не спрашивал, донесешь ты или нет. Веревку доставай.
Переложив веревку пошагали догонять ушедшее вперед и теперь жующее вкусняшки, в ожидании нас, отделение.
После небольшого перекура порядок в отделении немного изменился, и на подходе к маршруту, по какой-то мне неведомой причине, я оказался за спиной Жоры. Тот летел вверх по кулуару, с пинка пробивая фирн и оставляя позади себя превосходнейшие ступени. Не все поспевали за ним. Вернее поспевали не только лишь все, не каждый мог поспеть и отделение растянулось. Жора бил ступени грамотно — не дожидаясь, пока у него выпадет язык на плечо и упадет темп он делал шаг в сторону, чтобы пропустить очередного. Так, постоянно меняясь, авангардная часть группы пробивала дорогу под маршрут. В какой-то момент Жора, лосящий в «голове» оступается, произносит что-то вроде: «тысяча чертей! проклятые лоси!» и делает шаг в сторону пропуская меня. Я его естественно не обгоняю, ибо две веревки и железо дали о себе знать и сил у меня осталось только на «попить и сдохнуть». Поэтому срочно надо было проявить заботу и внимание.
— Че у тя, Жора?
— Да кошка сломалась. Я ее на лагере чинил-чинил, а она вот опять отрыгнула. И в этот раз видимо уже с концами.
«Грусть-печаль»: ответил я едва сдерживая радость при виде догоняющего Эдди.
Пропустив Эдди, я продолжил подъем по готовым ступеням.
Подойдя под маршрут я зашел с последнего козыря — напоил всех горячим чаем из своего термоса, облегчив тем самым свой рюкзак на 1,5 кг (лайфхак. Не благодарите).
Наскоро перекусив, начали облачаться.
«Кто в забой?» — спросил Прокопий.
— Тишина.
— Спрашиваю первый кто пойдет?
— Тишина.
«Я могу» — ответил я и подмигнул Эдди.
— Вторым кто?
«Ну вторым тогда — я» — ответил Эдди.
— Ну всё, забойная двоечка определилась. Рысью вковывайтесь и погнали.
— Эдди, ты прости, но тебе эпридется это забрать — протягиваю ему шампанское в стекле.
— Бляяяяяяяяя, Крэш…
— Могу и я, но расхерачу же на первом же срыве, а так — на вершинке бахнем по глоточку. Говорят газики на высоте восхитительны.
Начали работать. В какой то момент уперлись в гранитную, гладкую стенку высотой метров в 15. И вроде бы уклон положительный, градусов 65-70, но зацепиться решительно не вижу за что. Воткнув первый якорь, недалеко от станции, начал скрестись вверх. Пальцами не взяться, даже вспененный акрил на внешней паре перчаток не помогает . Выпрямляясь на трясущихся ногах, опирающихся передними зубами кошек в какие-то мизера, стараюсь лечь на рельеф. Метр, второй — ставлю якорь, простегиваю веревку, пробую идти дальше и… Вжуууууууууууух — повисаю вниз башкой. Вижу улыбающееся лицо Эдди. Еще попытка — вжууууууууууууууууух — опять веселое лицо Эдди: «Здорово, правда?»
— Прст охуенне!
— Ну вот! А ты ехать не хотел.
В какой то момент увидел траву растущую на стенке — трещина!!!
Достаю ледоруб. Встаю на зубья, выпрямляюсь. Тюк-тюк-тюк-тюк-чпоньк! Есть!
Начинаю на «тоненького» выпрямляться, подтягиваясь за ледоруб, встал. Якорь поставить, кроме как в ту же трещину где сейчас стоит ледоруб, некуда. Боясь дышать и моргать, как сапер взрыватель, вынимаю ледоруб. Вжууууууууууууууууууууууууууух — снова вижу лицо Эдди, но теперь он почему то не улыбается. Оказалось неведомо откуда прилетел «чемодан» размером с небольшую дыню, и ему пришлось резко уходить в падении в сторону, чтобы прожитые года не были таки прожиты зря. При этом Прокопий пытался уличить Эдди в брошенном конце страховочной веревки, на что последний ему показал не то кукиш, не то зажатую между большим и указательным пальцами веревку.
— Да блядь!
Повторяю. Вынимаю. Вжууууууууууууууууууууууууух!!!!!
Мозг: «Так не пойдет, думай давай»
Мозжечок: «Че тут думать — лезь давай!»
Вжуууууууууууууууууууууууух! Вжууууууууууууууууух! Вжууууууууууууууууух!
Висю. Перевернутое изображение Эддиного лица встревожено, и вещает, что оно бы такой аттракцион в лицо любило.
«Да я бы тут летом в скальниках без рук забрел» — констатировал Жора.
«Ты в одной кошке заползи» — гоготнул кто-то из толпы.
— Эдди, как там было в описании-то? «неплохо смотрящаяся, но несложная стенка», да?)))
— Но))
Повторяю. Зубья в мизера, ледоруб, встал, задержал дыхание, вынул ледоруб, поставил якорь, простегнулся, выдохнул…
— Фуууууууух. Есть!
Надо ускоряться, времени потеряно уйма.
Работа команды не ладилась, на то были объективные причины — местами слабая техническая и физическая подготовки, отсутствие малейших тренировок тактики восхождения в лагерных условиях и, как следствие, отсутствие четкого понимания своих задач некоторыми участниками. Отсутствовало, так сказать, «боевое слаживание» отделения. Порой на станции приходилось стоять по 20-30 минут — в ожидании железа, петель и перильной веревки. От безысходности в ход шло всё — «кордебалеты», закладки диаметром с мышиную жопу и даже вентовские фрэнды… Была даже такая станция, после нагружения которой, второму номеру была подана команда «нукаблядьнахуй!», после чего даже малейшие рывки прекратились. Как только Эдди припер перильную веревку из нее моментально была сделана нормальная станция — за балду, а предыдущая, изготовленная дендрофекальным методом, была оперативно ликвидирована дабы избежать инструкторской кары с последующим отлучением от альпинизма и гонения ссаными тряпками из базлага. Да и честно говоря, была пара станций где некоторые точки пришлось подстраховать свежепринесенным железом…
Долго ли, не коротко ли — подошли под ключ маршрута. Им оказалась стенка с камином в правой части и щелью в левой. Существуют несколько лагерей в отношении ИТО и один из них считает, что ИТОшат только пидоры… Потому мы решили не рисковать и пролезть камин тредом. На часы, к тому моменту, уже можно было не смотреть, засветло явно не успеваем — смеркается.
В правой части камина нашел только одно углубление под один зуб кошки. Левой зацепиться решительно не за что. Распирание руками только позволяет удержать равновесие, но не способствует продвижению вверх. Камин метров семь-восемь, метров через 5 чуть изгибается и в этом месте торчит каменная «пробка». Выбивая кошками, в сумеречном свете, из гранита снопы искр автор этих строк пытался добраться до пробки. Со стороны выглядело будто в камине работает болгарка. Тратя остатки сил удалось расклинить ледоруб между стенкой и пробкой, осталось подтянуться. ХрясЪ! — нагруженный ледоруб прилетает в лоб,чудом успел наклонить голову и получить не в глаз, а в каску. Вжуууууууууууууууууууууууууух… Висю в камине, вижу довольную физиономию Эдди.
— Здорово, правда?
— Ще АхуенА.
— Ну вот! А ты ехать не хотел.
Собрав остатки сил долез до пробки, расклинил ледоруб, подтянулся и…
В этот момент из моей тушки, трясущейся от усталости,холода и голода, вышел остаток тепла в виде облачка пара и все это на фоне последнего, закатного солнечного луча…
— Прокопий?
— А?
— Мож дюльфернём по пути подъема, пока ветер без сучков?
— Хуль ты расслабился? Лезь давай!
«Да блядь» — подумал я, но полез.
Начался эдакий местечковый ironman, только для недоделанных альпинистов, ночью и в горах. После заката температура резко упала, и когда до меня, наконец-то, дошел мой штурмовой рюкзак (не повторяйте моих ошибок и старайтесь держать его при себе) — негнущимися руками я начал напяливать пуховку и менять порванные перчатки. Подбежавший Эдди на ходу сунул мне в зубы сникерс: «хавай реще». И только теперь пришло осознание, что ел в последний раз еще под маршрутом, когда натягивал обвязку на портки. Тянули перила, работали с максимальной отдачей, но по прежнему стоянки на станции отнимали по 20-30 минут и весь процесс напоминал возню детей в песочнице. В какой-то момент вместо Эдди поднялся Жора. Подойдя ко мне он протянул кусок колбасы: «Жуй давай» и прямо стоя попытался провалиться в сон. Пару веревок Жора шел вторым. Ближе к вершине ко мне, какого-то лешего, вторым номером походила Пумба, шагавшая на двух жумарах, переставляемых одной рукой…
— Ты принесла веревку?
— Нет.
— А железо?
— Нет.
— А че пришла то?
— Так вышло.
Во всей этой истории очень сильно запомнилась Тимон. Она работала на пределе своих сил, теряя на жумаринге по 15 минут. Девочка невысоко роста, хрустальная — фактически прозрачная. Находясь в состоянии полного фалломарфоза и сильного физического истощения она умирала молча, не выпуская жумар из руки.
Вершину я увидел во втором часу ночи. На последней станции начал потихоньку накапливаться народ. Эдди и Борюндера не было видно. Стоять было очень холодно и пойти помочь доблестному аръегарду казалось хорошей идеей. Спустившись на полверевки увидел удивительную картину. Борюндер стоял увешанный веревками и железом с головы до ног, а в его налитых кровью глазах читался приступ бешенства. Мы с Эдди частично разгрузили бедолагу и рванули на верх. Но единственное, что сказал Борюндер, ступив на вершину: «В какой то момент на мне оказалось две веревки из трех перильных, да и по третьей жумарил я! Вы меня простите, но это какая-то хуйня!».
Странным показалось поведение Пумбы, искренне радующейся маячащей перспективе «холодной» ночевки. Мол, будет че подружкам рассказать.
Понятно, что на фоне общего охлаждения организма ни о каком шампанском и речи уже идти не могло. Мы с Эдди скорчили максимально страдальческие фэйсы и запилили себяшку, с пузырем на нашем фоне.
Но на этом наши злоключения не кончились. Согласно описанию мы должны были свалить гребнем в долину. Но инструктор предложил ход конем — спуститься по одному из трех близлежащих кулуаров. Задача осложнялась тем, что в двух из трех кулуаров присутствуют сбросы, а в каком — Прокопий решительно запамятовал. Искать наугад не очень хотелось, сброс в условиях плохой видимости штука такая, ты пока в него не уйдешь — его и не найдешь. Да количество снега в кулуарах несколько обескураживало. Пошарахавшись по гребню туда-сюда, решено было дождаться рассвета. Нашли более-менее удобную площадочку с полочкой — загнездились. Девчат и Жору завернули в спасодеяло, выдали свечку. Прокопий обнял Борюндера, а я — Эдди.
— Ща бы водички горячей нарубить. Да, Крэш?
— Но…
С восходом мы уже спускались по нужному кулуару, маяком служил красный фонарик подоспевших на выручку инструкторов, вызванных нашим Прокопием. Так как снега в спусковом кулуаре было более чем знатно, то наш Прокопий самоотверженно пошел впереди, страхуемый нашими кривыми ручонками. В конце кулуара был дюльфер на полверевки, подъебавший нас на прощание застрявшей в камнях веревкой. Внизу нас ждал горячий чай, бутерброды и много вкусностей (огромное спасибо мужикам). Тимон и Эдди изрядно поморозили пальцы. С погодой фартануло — все выжили, даже без серьезных последствий (я надеюсь). Был разбор и, конечно же, поседевший ОБ по голове нас не погладил.
З.Ы.: Мы не гордимся тем, как все получилось, но рады, что всё обошлось. За всех не скажу, но мы с Эдди сделали выводы. Тем же кто задумывается о горах, осмелюсь дать несколько советов. Бегайте круглый год, а не пару недель перед УТС. Постоянно качайте физуху — ее в горах много не бывает. Оттачивайте технические и тактические приемы. Не ленитесь провести слаживание своего новоиспеченного отделения в лагере, добейтесь полного понимания действий каждым участником. И обязательно берите джетбоил на отделение.
Берегите себя и удачи в горах!